В обчем-то я стараюсь это делать не реже раза в неделю (но и не чаще!). Но в последнее время возникает устойчивое очучение, что разыгрывают уже меня... Итак, господа, лот первый, он же единственный!
Меня выгнали с работы дышать свежим воздухом. Ибо вчера, как оказалось я благополучно отравилась типографской краской. Какие были ночные кошмары... Дедушка Фрейд просто узавиловался... Так что хожу, смотрю на осенний город. Я от него отвыкла...
За полчаса просмотреть записи всех последних двух месяцев.... Порадоваться за народ и посочувствовать. "ведь могло быть и хуже". Могло быть. Но тогда, боюсь меня бы уже не было.
Бывает иногда такое ХОРОШО, что в пору от него сбежать. В смысле все так здорово, замечтательно, бело и пушисто, что хочется схватить рюкзак и рвануть куда-нить подальше. В другой город, страну, а то и вовсе другую жизнь.
От добра добра не ищут... ("От Хоки Хоку не ищут"...)
Как-то все смешалось... Я слово... Я - слово? Наверное, прилагательное, ибо глаголом никогда себя не мыслила... Белое, черное или просто невидимое. Самое главное не это, самое главное - ЗВУЧАТЬ. В тексте, в воздухе, в мире и чужой жизни. З-В-У-Ч-А-Т-Ь.
Всему свое время под небом... Время собирать, а не разбрасывать камни, время обнимать, а не уклоняться от объятий...
Время, бережно пересыпаемое в ладонях, время собранное в причудливые замки, которые обязательно смоет приливом. Время, потерянное мной где-то во сне и найденное вдруг наяву.
Счастье все таки есть! Правда-правда! Только оно тщательно маскируется и нычится... Надо ловить за уши!
К вопросу об очередном перелете Максика... В середине пути это счастье отчаянно пыталось сныкаться в салоне маршрутки... В общем, я поимела море удовольствия, отлавливая его уши
Уже два дня лежу дома с температурой и бронхитом, запоем прочитала "Гнезда химер" Фрая, "Гордость и предубеждение" и "Далекое-близкое" Репина. Сил больше не осталось. Соседка литрами вливает в меня настои из веника (в народе более известные как Тяньши) при полной уверенности, что это меня спасет от неминуемой гибели. В обчем, сбежала сегодня из дома. Надо еще Максика забрать...
Живем себе потихоньку... Косточки жуем (чужие естесссственно). Гуляем по ночам. Летать вот недавно научился (во сне и от большого количества вина белого, но все же..), катаемся в трамвае с "Молотом ведьм".
Жизнь идет. Может и мимо, но... Идет. Это уже радует.
У склонов северных гор поселилось в пещере чудовище. Никто не знал, откуда оно появилось и почему выбрало именно эти места, но на одном мнении сходились жители окрестных городов и деревень: и в страшном сне не привидится такое безобразное и злобное существо. Городскими советами было решено приводить ему на съедение самых красивых девушек – лишь бы откупиться. А все самые отважные юноши, как водится, поочередно вызывали его на бой, и ни один не вернулся потом живым.…
Шли годы, постепенно к чудовищу привыкли, его именем уже не пугали расшалившихся детей и даже самые древние старики не помнили, как оно выглядело - чудовище почти перестало покидать горы.
читать дальше Сегодня у зверя выросла еще одна чешуйка на хвосте.…Каждый год у него вырастало по одной чешуйке твердой как камень и все тело его уже покрывал тяжелый панцирь. Чудовище давно потеряло счет времени, а когда пыталось вспомнить сколько же ему лет, у него начинала болеть голова и портилось настроение. Раньше оно часто поднималось наверх, где летало над городками, круша дома и наводя страх на людишек, теперь же чудовище не могло даже подняться в воздух, так как стало грузным и неповоротливым, а глаза его слезились от солнечного света.
Девушки, которых ему по традиции приводили на съедение, тоже были стары и уродливы (ведь всех красавиц он уже давно съел), а их спасители вызывали только тоску и несварение желудка. Чудовище целыми днями лежало в своей пещере, задыхаясь от собственного невыносимого смрада и в очередной раз, пересчитывая золотые побрякушки. Ему снились сны, но он не мог вспомнить о чем, так как всегда забывал их, проснувшись.
В день, когда должна была прийти очередная девушка, на которую упадет жребий, в пещеру зашли двое. Юноша и девушка, совсем еще дети, шли держась за руки, не давая друг другу споткнуться. Чудовище было удивлено. Затаив дыхание, смотрело оно на юношу, заботливо кутающего плащом подругу. Никто и никогда не заботился так о нем. Никто и никогда не любил его.… Он всегда был слишком зол и безобразен. Небывалая тоска резанула сердце зверя, задыхаясь от первых в своей жизни и таких жгучих слез, царапающих глотку, рванулось чудовище вперед. Быстрее и быстрее спешило оно по темному лазу, не замечая, как сужающийся кверху коридор с мясом выдирает его чешую, разрывает шкуру. Чудовищу так хотелось навсегда позабыть свою пещеру и самого себя в ней.
У входа в пещеру стоял совсем нагий мальчик, дрожащий на холодном ветру. Он плакал, вспоминая, как много-много лет назад пришел сюда, в одиночестве своем, ненавидящий весь мир, как собирал он воедино все настоящие и выдуманные обиды и обрастал ими, словно звериной шкурой, медленно превращаясь в чудовище.