Город нежно любил всех своих обитателей: обывателей и чудаков, романтиков, мечтателей. Тех, у кого один день был похож на другой и тех, кого за каждым поворотом ожидали волнительные чудеса. Разве одни смогли бы жить без других? И разве не становится путешествие вдвойне чудеснее, когда ты наперед знаешь, что дома тебя всегда будет ждать липовый чай и имбирные пряники?

Но сейчас наша история пойдет о совсем другом персонаже. Его зовут мистер Типс. Подозрительный мистер Типс.

Семья мистера Типса поселилась в Городе еще во времена второго Короля, прозванного в народе за безмерную любовь к сгущенному молоку Сладкоголосым. Прадедушка Типс, не лишенный известной хватки, быстро взял в оборот всю молочную промышленность и за несколько лет сколотил солидный капиталец, позволивший ему отстроить баснословно дорогой особняк в готическом стиле в самом центре города и обеспечить всех своих потомков на лет эдак триста вперед. Итак, мистер Типс был баснословно богат. Он не только не растратил деньги прадеда, но и многократно преумножил их каким-то совершенно мистическим образом.

Типс всегда носил одинаковый изо дня в день черный фрак, манишки, безупречная белизна которых резала глаз, цилиндр и золотое пенсне. Он никогда не снимал кожаных перчаток, наверное, потому, что ему ни с кем не приходилось здороваться за руку. На левом мизинце его красовался огромный перстень из рубина, якобы некогда принадлежащий арабскому принцу, попавшему в рабство к далекому предку мистера Типса.

Мистер Типс не имел друзей и никогда не выходил по вечерам из дома, даже если в Городе был праздник. Каждое утро ровно в восемь часов он появлялся из дверей своего дома и садился в черный блестящий роллс-ройс. Машина неспешно проезжала через центральную площадь, пересекала Главный мост и уезжала куда-то за город. Бесшумная, мрачная, она наводила на жителей неприятное оцепенение и они всегда с облегчением вздыхали, когда автомобиль исчезал за поворотом, начиная громче и смеяться и говорить.

Конечно, неугомонных детей не пугала мрачная фигура Типса, скорее вызывала чувство жгучего любопытства. Мрачный садовник, молчаливый, как и его владелец, ловил шпионов в кустах, снимал отважных первопроходцев с печной трубы и гонял любопытствующих от окон, которые все равно были наглухо закрыты портьерами.

Мистер Типс часто задерживался допоздна на работе, порой он даже сидел до ночи, решая особо сложный вопрос, а иногда даже привозил работу с собой домой. Вот как сегодня:

Типс зашел с черного входа, все равно было уже слишком темно, и производить неприятное впечатление было не обязательно. С мылом помыл руки, поднялся в свою огромную спальню, где переоделся в теплую пижаму в горошек. Зажег свет в гостиной и только тогда принялся распаковывать сверток, который он привез с собой с работы. Содержимое свертка его снова опечалило. Типс смотрел на редкую остролистую фиалку, которая ну никак не хотела начинать цвести, а ведь Фестиваль цветов был не за горами!

Он принялся колдовать: включал свою особенную солнечную лампу, накрывал непослушную фиалку стеклянным колпаком, крутил ручку граммофона, заставляя скрипичный концерт звучать во всех уголках его дома.

Фиалка упрямилась, а Типс вздыхал и удваивал усилия:

- Мадемуазель Альбертина! Это уже выходит за рамки приличия! – шептал он, баюкая капризное растение.

Лишь только ближе к утру на фиалке появился первый робкий бутон и Типс уснул прямо тут, в кресле, счастливый, перемазанный какими-то редкими удобрениями. Совсем скоро ему нужно было вставать, чтобы снова становиться Ужасно Подозрительным Мистером Типсом.